Президент Турции Реджеп Таййип Эрдоган сегодня встретится в Москве с российским лидером Владимиром Путиным.
Переговоры пройдут на фоне обострения ситуации в сирийской провинции Идлиб.
И в Москве, и в Анкаре накануне говорили о необходимости поиска путей прекращения военного конфликта в Идлибе. Так, отметили в Кремле, Путин и Эрдоган намерены понять причины кризиса и сформировать набор мер для его прекращения. Турецкий же президент, которого цитирует агентство «Анадолу», также сказал, что цель Анкары – политическое решение конфликта в Идлибе. Вместе с тем Эрдоган подчеркнул, что задача Турции также заключается в предотвращении, по его словам, «преступлений» режима сирийского лидера Башара Асада. В то же время Россия официально поддерживает сирийские правительственные силы. Это неоднократно приводило к обмену резкими высказываниями. Так, например, в понедельник Эрдоган рассказал, что призывал Путина оставить турецких военных одних в борьбе с правительством Асада.
Ситуация в сирийской провинции Идлиб обострилась на прошлой неделе, когда в результате удара погибли 36 турецких военнослужащих.
Би-би-си спросила экспертов из России по Ближнему Востоку, если ли шанс у Путина и Эрдогана достичь договоренности по Идлибу, учитывая резкие заявления последних дней, и возможен ли вообще компромисс по Сирии, который устроит обе стороны.
Ирина Звягельская, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН
Мне представляется, что различного рода резкие заявления официальных лиц Турции не стоит принимать всерьез. Есть местная политическая культура и традиция - максимально повысить ставки, высказать некие угрозы в адрес противоположной стороны. К тому же ясно, что в том числе цель Эрдогана - демонстрировать аудитории и на внутриполитической сцене, что он силен и крепок.
Но если посмотреть серьезно, Эрдоган не может себе позволить резкого и глубокого конфликта с Россией - это невозможно.
Интересы России и Турции сталкиваются не только в сирийском Идлибе. Куда большее значение для Эрдогана имеют двухсторонние отношения. Тут и Турецкий поток, и российский туризм в Турцию (а это около 7 миллионов туристов в год), и поставка турецких овощей, и строительство АЭС "Аккую".
Две страны связывают плотные экономические и политические взаимовыгодные отношения. Разрушить все это из-за Идлиба никто не собирается. Если бы не было надежды на компромисс, анонсированная на 5 марта встреча лидеров вряд ли бы состоялась.
Эрдоган конечно игрок, но игрок, который всегда знает, где нужно остановиться.
Михаил Магид, эксперт по Ближнему Востоку
Компромисс России и Турции по Сирии если и достигается, то происходит это, как правило, при участии третьей стороны. Интересы России и Турции противостоят друг другу, они поддерживают разные группы, поэтому им легче договориться за счет кого-то еще.
Этой третьей стороной может быть сам Асад, может быть сирийская оппозиция, а с высокой вероятностью могут быть курды, потому что они могут договориться о том, что Турция прекращает наступление в обмен на расширение контроля Турции над курдскими районами на северо-востоке Сирии.
Что касается сочинских договоренностей, то они работают плохо. Как вы видим, они не привели ни к какому радикальному действующему решению. Перемирие в районе Идлиба постоянно срывается, и в настоящий момент там произошла еще одна эскалация.
В последние дни Турция очень усилилась в Сирии, она ведет борьбу за завоевание господства в воздухе и уничтожает большие подразделения Асада, а Россия пока это допускает.
Район Идлиба находится недалеко от Турции - второй армии в НАТО, а у России там маленький контингент, который находится на огромном расстоянии от российских баз. Поэтому соотношение сил не в пользу России, что позволяет Турции заходить очень далеко.
Константин Труевцев, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН
Россия и Турция вошли в очень серьезный клинч, но надо вспомнить, что когда Эрдоган вошел на северо-восток Сирии, то казалось, что ситуация будет развиваться драматически. Однако то, что произошло в Сочи в октябре прошлого года, показало, что ситуацию можно разрешить.
Ситуация дошла до точки, дальше возможно расширение войны, но никому это не нужно. Поэтому я не исключаю, что определенная договоренность будет достигнута.
Скорее всего, сирийские войска останутся на тех позициях, на которых они стоят, при этом турки отказываются от поддержки откровенных террористов, а остальная часть Идлиба остается за турками и протурецкими формированиями. Это будет замораживанием ситуации, но пока я не вижу другого решения.
Ситуация в Идлибе сейчас входит в фазу позиционной войны: то есть сегодня одни отвоевывают себе больше территории, а завтра - другие. Например, турки вместе с [группировками] Хайят Тахрир аш-Шам отвоевали долину Аль-Габ, а сирийские войска вошли в Саракиб.
Это показывает тенденцию к относительной стабилизации военных действий в сторону позиционной войны, когда ни одна из сторон не способна одержать победу. В таких случаях и происходит замораживание конфликта.
Кирилл Семенов, эксперт Российского совета по международным делам
Компромиссы появляются не от хорошей жизни, и сейчас сложилась именно такая ситуация, что другого выхода нет.
Сколько бы Россия не хотела помочь Асаду вернуть под контроль весь Идлиб и куда-то отодвинуть турецкие войска, в свете последних событий мы видим, что это не получится. Все попытки продолжать наступление обернутся потерей наиболее боеспособных частей режима Асада. И это при том, что силы Асада пока даже не ведут бои напрямую с турецкими войсками.
С другой стороны, у Турции тоже нет возможности вернуться на линию, которую предусматривал сочинский меморандум. Даже после успешной атаки оппозиции Асаду все равно удается исправить ситуацию, как мы видим по ситуации с Саракибом.
Конечно, у Эрдогана остается возможность вовлечь свои сухопутные войска в прямое противостояние с Асадом, но он вряд ли на это пойдет, потому что это приведет к большим потерям.
Даже если в итоге удастся договориться просто о временном прекращении огня, то скорее всего оно будет более устойчивым, чем любые предыдущие меморандумы и сделки просто за счет того, что там находится турецкая армия.